Неточные совпадения
«Думая, что Зотова находится в обморочном состоянии, он вышел и
сообщил об этом торговцу галантерейным товаром Я. П. Перцеву, предложив ему позвонить квартиранту Перцева
доктору Евгеньеву.
— Ночью будет дождь, —
сообщил доктор, посмотрев на Варвару одним глазом, прищурив другой, и пообещал: — Дождь и прикончит его.
Пред весною исчез Миша, как раз в те дни, когда для него накопилось много работы, и после того, как Самгин почти примирился с его существованием. Разозлясь, Самгин решил, что у него есть достаточно веский повод отказаться от услуг юноши. Но утром на четвертый день позвонил
доктор городской больницы и
сообщил, что больной Михаил Локтев просит Самгина посетить его. Самгин не успел спросить, чем болен Миша, —
доктор повесил трубку; но приехав в больницу, Клим сначала пошел к
доктору.
Пришел
доктор и, потирая руки,
сообщил...
Все это самое и весь разговор наш предыдущий с вами-с, накануне того дня вечером у ворот-с, как я вам тогда мой страх
сообщил и про погреб-с, — все это я в подробности открыл господину
доктору Герценштубе и следователю Николаю Парфеновичу, и все они в протокол записали-с.
О медицинской помощи, о вызове
доктора к заболевшему работнику тогда, конечно, никому не приходило в голову. Так Антось лежал и тихо стонал в своей норе несколько дней и ночей. Однажды старик сторож, пришедший проведать больного, не получил отклика. Старик
сообщил об этом на кухне, и Антося сразу стали бояться. Подняли капитана, пошли к мельнице скопом. Антось лежал на соломе и уже не стонал. На бледном лице осел иней…
Лебедев не уныл и тут, и однажды привел к князю даже
доктора, тоже почтенного старичка, дачника, с Анной на шее, единственно для того, чтоб осмотреть, так сказать, самую местность, ознакомиться с князем и покамест не официально, но, так сказать, дружески
сообщить о нем свое заключение.
Князь помнил это посещение к нему
доктора; он помнил, что Лебедев еще накануне приставал к нему, что он нездоров, и когда князь решительно отказался от медицины, то вдруг явился с
доктором, под предлогом, что сейчас они оба от господина Терентьева, которому очень худо, и что
доктор имеет кое-что
сообщить о больном князю.
Розанова Лиза застала уже у Вязмитиновой. По их лицам она тотчас заметила, что
доктору не было никакой удачи у Альтерзона и что они сговорились как можно осторожнее
сообщить ей ответ сестры и зятя. Лиза терпеть не могла этих обдуманных и осторожных введений.
— Вот уж и угасать! — заметил
доктор. — Я
сообщил вам только свои опасения на будущее время, а теперь еще нет ничего… Я только хотел сказать, что здоровье ее… или не здоровье, а так она… как будто не в нормальном положении…
Однажды Берсенев только что
сообщил ей с веселым лицом, что
доктор уже разрешил Инсарову съесть котлетку и что он, вероятно, скоро выйдет, — она задумалась, потупилась…
У нее был небольшой жар — незначительная простуда. Я расстался под живым впечатлением ее личности; впечатлением неприкосновенности и приветливости. В Сан-Риоле я встретил Товаля, зашедшего ко мне; увидев мое имя в книге гостиницы, он, узнав, что я тот самый
доктор Филатр, немедленно
сообщил все о вас. Нужно ли говорить, что я тотчас собрался и поехал, бросив дела колонии? Совершенно верно. Я стал забывать. Биче Каваз просила меня, если я вас встречу, передать вам ее письмо.
Оставаясь в праздники дома, я замечал, что жена и сестра скрывают от меня что-то и даже как будто избегают меня. Жена была нежна со мною по-прежнему, но были у нее какие-то свои мысли, которых она не
сообщала мне. Было несомненно, что раздражение ее против крестьян росло, жизнь для нее становилась все тяжелее, а между тем она уже не жаловалась мне. С
доктором теперь она говорила охотнее, чем со мною, и я не понимал, отчего это так.
— Жаль, очень жаль, — заговорил он. — Я не прочь довести об этом великому князю и уверен, что бедняге разрешат отпуск и дадут средства, но прежде чем я решусь об этом писать, надо обстоятельно удостовериться о здоровье этого офицера. Я пошлю к нему своего
доктора и
сообщу вам, чту он мне скажет.
Доктор вышел в гостиную и
сообщил Прасковье Федоровне, что очень плохо, и что одно средство — опиум, чтобы облегчить страдания, которые должны быть ужасны.
Целые годы проходят в мудрых рассуждениях, которые вам одинаково знакомы и при болезни вашей и в здоровом состоянии. Вы можете в это время двадцать раз выздороветь, опять захворать, объесться, опиться, насмерть залечить себя, а прославленный
доктор, давно оставивший практику, все с прежним самодовольствием будет
сообщать вам глубокие афоризмы, вроде вышеприведенных… Поневоле вы от него отступитесь.
С этого «Георгия» и началось явное его сумасшествие, как
сообщили доктору родственники больного.
Прошла еще неделя. Кузьма Васильевич настолько оправился, что
доктора нашли возможным
сообщить ему случившееся с ним происшествие. Вот что он узнал.
— У мужа,
доктор, явилось во рту какое-то осложнение, —
сообщила мне жена больного при следующем моем визите.
Узнав, что я
доктор, он придал своему лицу страдальческое выражение и стал
сообщать мне о своих многочисленных болезнях.
В тот же вечер все приехали в Томилинск.
Доктор, взволнованный и огорченный,
сообщил, что Варвара Васильевна, ухаживая за больными, заразилась сапом.
Приехал поезд в Куачендзы, Вдруг многие из «раненых» скинули с себя повязки, вылезли из вагона и спокойно разошлись в разные стороны. Повязки были наложены на здоровое тело!.. Один подполковник, с густо забинтованным глазом,
сообщил доктору, что он ранен снарядом в роговую оболочку.
Доктор снял повязку, ожидая увидеть огромную рану. Глаз совсем здоровый.
—
Доктор пришел, —
сообщает Маруся.
Алексей Платонович приехал в Грузино в среду в полдень. Граф выразил ему признательность, что скоро приехал. Якова Васильевича Виллье и
доктора Миллера Бровцын застал уже при графе. Они
сообщили ему о безнадежном состоянии больного.
Когда
доктор ушел, уведя свою жену и поместился с нею в кибиточку, офицеры улеглись в корчме, укрывшись мокрыми шинелями; но долго не спали, то переговариваясь, вспоминая испуг
доктора и веселье докторши, то выбегая на крыльцо и
сообщая о том, чтò делалось в кибиточке.
Так в тяжелое время, навсегда памятное Пьеру, Наташе, после родов первого слабого ребенка, когда им пришлось переменить трех кормилиц и Наташа заболела от отчаяния, Пьер однажды
сообщил ей мысли Руссо, с которыми он был совершенно согласен, о неестественности и вреде кормилиц. С следующим ребенком, несмотря на противодействие матери,
докторов и самого мужа, восстававших против ее кормления, как против вещи тогда неслыханной и вредной, она настояла на своем, и с тех пор всех детей кормила сама.